Начала писать миди по ВВ. Выкладываю здесь, но дублирую и тут тоже. есть еще задумка насчет ЗШ, но это позже...
Название: Наваждение Сулеймана
Автор: я
Размер: это будет длинный текст — миди, а может быть и макси!
Пейринг/Персонажи: Сулейман/ОЖП (Мери-Сью!), Бали-бей/ОЖП и другие
Категория: гет
Жанр: драма, ангст
Рейтинг: от G до PG-13 (думаю, за рамки рейтинга не выйду))))
Краткое содержание: в гарем султана Сулеймана доставляют новую наложницу, потерявшую память. Она не помнит, откуда родом и как ее зовут, но ее красота создает серьезные проблемы. Законная жена Сулеймана, Хюррем, сразу обращает внимание на возможную соперницу и собирается найти способ извести ее. Но юная красавица тоже оказывается с характером...
Примечание: мой первый фанфик, сильно не ругайте!
читать дальшеМоя прежняя жизнь кончилась, когда море выбросило меня на турецкий берег. Впрочем, если задуматься, она кончилась гораздо раньше – когда варвары подстерегли меня, схватили и притащили на корабль, что направлялся в Стамбул. Он доставлял груз султану Сулейману, которого не зря величали Великолепным: ему уже принадлежала половина мира, отвоеванная армией его безжалостных янычаров, но он все продолжал жестокие битвы в надежде стать властелином всех земель на свете.
Живой груз везли к нему из разных стран: воину требовался отдых от кровавых забав, и лучшие женщины мира должны были его обеспечить. Никто не спрашивал их мнения: каждая ступившая на проклятый корабль лишалась собственной воли, прошлого, даже имени – чтобы войти во дворец султана рабыней, покорной воле своего владыки.
Так оказались здесь десятки женщин, так оказалась здесь и я. Впрочем, я мало что помнила о том, как здесь оказалась — как не помню, откуда я и куда направлялась. Должно быть, это из-за раны на затылке, что болела, кровоточила и заставляла голову кружиться. Как я получила ее? Этого я, как ни силилась, вспомнить не могла.
Вот все, что я знала: там, откуда я родом, полгода падает снег, а люди говорят на дивном мелодичном языке, не имеющим ничего общего с ужасной речью моих тюремщиков. Пытаясь заговорить со мной, они коверкали знакомые мне слова, и я отказывалась вступать с ними в разговор. У меня сжималось сердце при одном лишь звуке их отвратительной гортанной речи, а их темные, иссушенные морскими ветрами лица казались жуткими рожами демонов.
Впрочем, нужно отметить, что у своих тюремщиков я была на особом счету. В отличие от других рабынь, которых держали в трюме, словно скот, мне выделили отдельную каюту. Она была мала и темна, словно чулан, однако я по крайней мере наслаждаюсь одиночеством — в те моменты, когда вокруг меня не суетился врач со своим помощником, а охрана не маячила на пороге. Вероятно, они боялись, что я убегу — вот только куда? Вокруг меня было лишь море.
Вы спросите, откуда мне была известна цель нашего путешествия? Я отвечу: это было первым, что мне сообщили, едва я очнулась на палубе в луже морской воды. Сообщили, не дожидаясь моих вопросов.
– Ты — собственность султана Сулеймана, – грубо сказал мне один из тюремщиков, свирепо глядя на меня из-под кустистых бровей. Голова его была замотана грязным тюрбаном, а сам он весь пропах морской солью и потом, так что я попыталась отодвинуться, когда гадкий иноверец наклонился ко мне слишком низк. Но он лишь больно схватил меня за руки и тряхнул, заставляя посмотреть не него. – Твоя жизнь принадлежит ему, так что не смей больше так делать, иначе тебе не поздоровится!
Признаться, я понятия не имела, о чем он говорил, и была слишком слаба, чтобы уточнять. Перед глазами все плыло, меня мутило, и, не дослушав, я снова провалилась во тьму.
Когда я пришла в себя в следующий раз, оказалось, что я лежу животом вниз на узкой кровати в маленькой темной комнатке. Единственным источником света было крохотное окошко у самого потолка. За стеной раздавались резкие голоса, и от одного их звука у меня застучало в висках. Сбоку послышалось какое-то движение, но я едва отреагировала. Слабость была такая, что окажись я смертельной опасности, едва ли у меня бы достало сил защищаться. Так что я даже не повернула головы на звук — лишь на секунду прикрыла глаза, пытаясь остановить вращение комнаты.
– Очнулись, ханим? – голос был совсем молодой, почти мальчишеский, и говорил на моем языке с легким акцентом.
Я с трудом скосила глаза, чтобы посмотреть на говорившего, но ничего не ответила. Человек подошел ко мне и наклонился. Усы, борода, – не так уж оказался и молод. И только глаза, черные и блестящие, смотрели по-юношески пытливо.
– Хотите пить?
Я попыталась сглотнуть — и лишь тогда обнаружила, что в горле пересохло. Не дожидаясь моего ответа, гость поднес к моим губам кувшин с водой и помог сделать несколько глотков.
– Вот так... – приговаривал он, пока я пила. – Вот так, хорошо...
Голова у меня болела так, словно ее раскололи надвое, и я осторожно подняла руку, чтобы пощупать затылок.
– Голова... – сипло сказала я. – Что со мной?
– Нет-нет, не двигайтесь, – тут же забеспокоился юноша, отставляя в сторону кувшин. – Вы просто ударились, но Мехмет-ага говорит, что с вами все будет хорошо.
– Мехмет-ага? – повторила я незнакомое имя. – Кто это?
– Это доктор, ханим. Не беспокойтесь, просто отдыхайте.
Последние слова донеслись до меня словно в тумане. Должно быть, я теряла сознание еще несколько раз, прежде чем вернуться к жизни окончательно. Я говорю — вероятно, потому что не помню этого точно. Но каждый раз, когда я приходила в себя, рядом со мной оказывались то прежний юноша, то нелюдимый бородатый старик, больно щупавший мой затылок, то два мрачного вида стражника, приносившие еду (к ней я не прикасалась) и о чем-то спрашивавшие врача на своем отвратительном языке, то свирепый человек, что угрожал мне в первый раз. Я упорно не отвечала на вопросы тюремщиков, делая исключение лишь для молодого помощника врача — его, я уже знала, звали Фарух – что с самого начала относился ко мне бережно и уважением. Кроме того, он говорил на моем языке лучше всех.
Именно от него я узнала, кто тот султан, к которому плывет корабль, и какая участь всем уготована пленницам — включая меня. Фарух не без удовольствия рассказывал мне о роскошном дворце Сулеймана, о войнах, которые тот выиграл, и о том, какая жизнь ждет меня, когда мы доберемся до места.
– Говорят, у султана Сулеймана в гареме двести наложниц, – тихонько рассказывал мне Фарух. – И на одной из них, по имени Хюррем, он женился. Она была русской, как и ты, ханим. Кто знает, может, и тебя ожидает такая участь?
Он явно хотел подбодрить меня, разворачивая предо мной роскошные перспективы, однако меня его истории лишь пугали. Все, что я слышала — это весть о своем происхождении. И пускай в моих туманных воспоминаниях ничто на нее не отозвалось, все во мне восставало против позорной жизни наложницы, одной из двух сотен женщин, которые делят на всех одного мужчину. У меня не было сомнений — там, откуда я родом, такое непотребство было бы просто немыслимо.
Едва голова начала немного проходить, как я тотчас же начала думать, как уклониться от этой перспективы. Бежать! Вот единственная мысль, что меня занимала. Бежать, куда угодно, лишь бы прочь с этого корабля. Вот только как?! У входа в каюту все время дежурили охранники, в окошко под потолком не пролезла бы и корабельная крыса, а сама я была слишком слаба, чтобы надеяться доплыть до суши, если бы даже мне и удалось спрыгнуть в море.
– А что ты знаешь обо мне? – допытывалась я у Фаруха.
– А вы ничего не помните, ханим?
Я лишь качала головой. Мой помощник оглядывался на дверь, а потом переводил на меня виноватый взгляд.
– Я не могу ничего рассказывать, – едва слышно шептал он. – Мне запрещено!
И как я его ни уговаривала, нарушить запрет он так и не решался.
Время шло, мне становилось лучше, а любопытство становилось нестерпимым. Я даже решила нарушить молчание и заговорить со свирепым тюремщиком, что так строго отчитывал меня, когда я впервые пришла в себя. Но и он не удостоил меня ответом. Лишь задал пару вопросов врачу и его помощнику, а потом, кивнув, что-то грозно сказал им и вышел, не глядя на меня.
– Челик-бей наказал ничего вам не говорить, – виновато сказал мне Фарух, когда его учитель на минуту вышел. – Сказал, что будет лучше, если вы все забудете.
Так что теперь к боли в затылке, что, похоже, отказывалась окончательно меня покидать, прибавилась тяжесть на сердце. Что скрывали от меня эти люди? Как я сюда попала? Где получила сво рану? И главное, кем была до того, как оказаться здесь?..
Название: Наваждение Сулеймана
Автор: я
Размер: это будет длинный текст — миди, а может быть и макси!
Пейринг/Персонажи: Сулейман/ОЖП (Мери-Сью!), Бали-бей/ОЖП и другие
Категория: гет
Жанр: драма, ангст
Рейтинг: от G до PG-13 (думаю, за рамки рейтинга не выйду))))
Краткое содержание: в гарем султана Сулеймана доставляют новую наложницу, потерявшую память. Она не помнит, откуда родом и как ее зовут, но ее красота создает серьезные проблемы. Законная жена Сулеймана, Хюррем, сразу обращает внимание на возможную соперницу и собирается найти способ извести ее. Но юная красавица тоже оказывается с характером...
Примечание: мой первый фанфик, сильно не ругайте!
читать дальшеМоя прежняя жизнь кончилась, когда море выбросило меня на турецкий берег. Впрочем, если задуматься, она кончилась гораздо раньше – когда варвары подстерегли меня, схватили и притащили на корабль, что направлялся в Стамбул. Он доставлял груз султану Сулейману, которого не зря величали Великолепным: ему уже принадлежала половина мира, отвоеванная армией его безжалостных янычаров, но он все продолжал жестокие битвы в надежде стать властелином всех земель на свете.
Живой груз везли к нему из разных стран: воину требовался отдых от кровавых забав, и лучшие женщины мира должны были его обеспечить. Никто не спрашивал их мнения: каждая ступившая на проклятый корабль лишалась собственной воли, прошлого, даже имени – чтобы войти во дворец султана рабыней, покорной воле своего владыки.
Так оказались здесь десятки женщин, так оказалась здесь и я. Впрочем, я мало что помнила о том, как здесь оказалась — как не помню, откуда я и куда направлялась. Должно быть, это из-за раны на затылке, что болела, кровоточила и заставляла голову кружиться. Как я получила ее? Этого я, как ни силилась, вспомнить не могла.
Вот все, что я знала: там, откуда я родом, полгода падает снег, а люди говорят на дивном мелодичном языке, не имеющим ничего общего с ужасной речью моих тюремщиков. Пытаясь заговорить со мной, они коверкали знакомые мне слова, и я отказывалась вступать с ними в разговор. У меня сжималось сердце при одном лишь звуке их отвратительной гортанной речи, а их темные, иссушенные морскими ветрами лица казались жуткими рожами демонов.
Впрочем, нужно отметить, что у своих тюремщиков я была на особом счету. В отличие от других рабынь, которых держали в трюме, словно скот, мне выделили отдельную каюту. Она была мала и темна, словно чулан, однако я по крайней мере наслаждаюсь одиночеством — в те моменты, когда вокруг меня не суетился врач со своим помощником, а охрана не маячила на пороге. Вероятно, они боялись, что я убегу — вот только куда? Вокруг меня было лишь море.
Вы спросите, откуда мне была известна цель нашего путешествия? Я отвечу: это было первым, что мне сообщили, едва я очнулась на палубе в луже морской воды. Сообщили, не дожидаясь моих вопросов.
– Ты — собственность султана Сулеймана, – грубо сказал мне один из тюремщиков, свирепо глядя на меня из-под кустистых бровей. Голова его была замотана грязным тюрбаном, а сам он весь пропах морской солью и потом, так что я попыталась отодвинуться, когда гадкий иноверец наклонился ко мне слишком низк. Но он лишь больно схватил меня за руки и тряхнул, заставляя посмотреть не него. – Твоя жизнь принадлежит ему, так что не смей больше так делать, иначе тебе не поздоровится!
Признаться, я понятия не имела, о чем он говорил, и была слишком слаба, чтобы уточнять. Перед глазами все плыло, меня мутило, и, не дослушав, я снова провалилась во тьму.
Когда я пришла в себя в следующий раз, оказалось, что я лежу животом вниз на узкой кровати в маленькой темной комнатке. Единственным источником света было крохотное окошко у самого потолка. За стеной раздавались резкие голоса, и от одного их звука у меня застучало в висках. Сбоку послышалось какое-то движение, но я едва отреагировала. Слабость была такая, что окажись я смертельной опасности, едва ли у меня бы достало сил защищаться. Так что я даже не повернула головы на звук — лишь на секунду прикрыла глаза, пытаясь остановить вращение комнаты.
– Очнулись, ханим? – голос был совсем молодой, почти мальчишеский, и говорил на моем языке с легким акцентом.
Я с трудом скосила глаза, чтобы посмотреть на говорившего, но ничего не ответила. Человек подошел ко мне и наклонился. Усы, борода, – не так уж оказался и молод. И только глаза, черные и блестящие, смотрели по-юношески пытливо.
– Хотите пить?
Я попыталась сглотнуть — и лишь тогда обнаружила, что в горле пересохло. Не дожидаясь моего ответа, гость поднес к моим губам кувшин с водой и помог сделать несколько глотков.
– Вот так... – приговаривал он, пока я пила. – Вот так, хорошо...
Голова у меня болела так, словно ее раскололи надвое, и я осторожно подняла руку, чтобы пощупать затылок.
– Голова... – сипло сказала я. – Что со мной?
– Нет-нет, не двигайтесь, – тут же забеспокоился юноша, отставляя в сторону кувшин. – Вы просто ударились, но Мехмет-ага говорит, что с вами все будет хорошо.
– Мехмет-ага? – повторила я незнакомое имя. – Кто это?
– Это доктор, ханим. Не беспокойтесь, просто отдыхайте.
Последние слова донеслись до меня словно в тумане. Должно быть, я теряла сознание еще несколько раз, прежде чем вернуться к жизни окончательно. Я говорю — вероятно, потому что не помню этого точно. Но каждый раз, когда я приходила в себя, рядом со мной оказывались то прежний юноша, то нелюдимый бородатый старик, больно щупавший мой затылок, то два мрачного вида стражника, приносившие еду (к ней я не прикасалась) и о чем-то спрашивавшие врача на своем отвратительном языке, то свирепый человек, что угрожал мне в первый раз. Я упорно не отвечала на вопросы тюремщиков, делая исключение лишь для молодого помощника врача — его, я уже знала, звали Фарух – что с самого начала относился ко мне бережно и уважением. Кроме того, он говорил на моем языке лучше всех.
Именно от него я узнала, кто тот султан, к которому плывет корабль, и какая участь всем уготована пленницам — включая меня. Фарух не без удовольствия рассказывал мне о роскошном дворце Сулеймана, о войнах, которые тот выиграл, и о том, какая жизнь ждет меня, когда мы доберемся до места.
– Говорят, у султана Сулеймана в гареме двести наложниц, – тихонько рассказывал мне Фарух. – И на одной из них, по имени Хюррем, он женился. Она была русской, как и ты, ханим. Кто знает, может, и тебя ожидает такая участь?
Он явно хотел подбодрить меня, разворачивая предо мной роскошные перспективы, однако меня его истории лишь пугали. Все, что я слышала — это весть о своем происхождении. И пускай в моих туманных воспоминаниях ничто на нее не отозвалось, все во мне восставало против позорной жизни наложницы, одной из двух сотен женщин, которые делят на всех одного мужчину. У меня не было сомнений — там, откуда я родом, такое непотребство было бы просто немыслимо.
Едва голова начала немного проходить, как я тотчас же начала думать, как уклониться от этой перспективы. Бежать! Вот единственная мысль, что меня занимала. Бежать, куда угодно, лишь бы прочь с этого корабля. Вот только как?! У входа в каюту все время дежурили охранники, в окошко под потолком не пролезла бы и корабельная крыса, а сама я была слишком слаба, чтобы надеяться доплыть до суши, если бы даже мне и удалось спрыгнуть в море.
– А что ты знаешь обо мне? – допытывалась я у Фаруха.
– А вы ничего не помните, ханим?
Я лишь качала головой. Мой помощник оглядывался на дверь, а потом переводил на меня виноватый взгляд.
– Я не могу ничего рассказывать, – едва слышно шептал он. – Мне запрещено!
И как я его ни уговаривала, нарушить запрет он так и не решался.
Время шло, мне становилось лучше, а любопытство становилось нестерпимым. Я даже решила нарушить молчание и заговорить со свирепым тюремщиком, что так строго отчитывал меня, когда я впервые пришла в себя. Но и он не удостоил меня ответом. Лишь задал пару вопросов врачу и его помощнику, а потом, кивнув, что-то грозно сказал им и вышел, не глядя на меня.
– Челик-бей наказал ничего вам не говорить, – виновато сказал мне Фарух, когда его учитель на минуту вышел. – Сказал, что будет лучше, если вы все забудете.
Так что теперь к боли в затылке, что, похоже, отказывалась окончательно меня покидать, прибавилась тяжесть на сердце. Что скрывали от меня эти люди? Как я сюда попала? Где получила сво рану? И главное, кем была до того, как оказаться здесь?..
@темы: миди, фанфик, Великолепный век